В рамках проекта "Моё книжное детство" мы продолжаем публиковать серию коротких рассказов о детстве и книгах, которые нам рассказали известные детские писатели и поэты.
Что они читали в детстве? Что чувствовали, когда читали? При каких обстоятельствах состоялось их знакомство с удивительным миром книг? Эти маленькие истории очень разные, но все одинаково интересные.
Сегодня мы познакомимся с воспоминаниями о книжном детстве пианиста, музыковеда, художника и писателя Артема Ляховича. Артем - автор сборника рассказов "Заговор", победитель (2 место) VII сезона конкурса "Книгуру" (повесть "Черти лысые").
Моё книжное детство
Артем Ляхович
Итак, мое книжное детство. Оно у меня было очень книжным. Живых людей я не слишком любил, особенно взрослых, зато обожал книжных. Первый мой любимый книжный человек - Дениска из рассказов Драгунского. Его речь казалась мне такой красивой, что я с удовольствием копировал ее. Наверно, Дениска немного повлиял на то, каким я получился.
За ним пожаловала делегация северян: Карлсон, который живет на крыше, Муми-Тролли, Пеппи Длинныйчулок и мистер Бэггинс из Хоббитона. "Хоббита" я прочитал лет в 7 или 8, когда валялся с температурой (это было мое основное занятие в детстве - валяться с температурой и читать). Дракон Смог так напугал меня, что засыпая, я соображал, как бы извести эту зверюгу без вредных последствий для Средиземья.
Мне повезло: моя бабушка была учительницей русского языка и литературы, поэтому у нас была большущая детская библиотека. Ее состав был примерно таким: 10% - детская классика, 15% 
- всевозможные сказки, остальное - книжки о счастливой жизни советской детворы. Она была настолько интересной, эта книжная жизнь книжных детей, что лет до 16 я ностальгировал по ней.
Мне казалось, что все настоящее и волнующее давно прошло, а осталась одна бытовуха с попсой вперемешку. Только потом я понял, как мне повезло со своим классом, в котором я за всю свою школьную жизнь не слышал ни одного мата.
Любопытно, но любовь к советской детской литературе - 
Алексину, Железникову, Эмден, Василенко, Рыбакову и десяткам менее известных авторов - не имела для меня никаких идеологических последствий. Все эти красные флаги и клятвы пионеров проскальзывали сквозь меня, не цепляя ни одного нерва. И нынешние охи-вздохи - "как хорошо было при красных флагах, надо бы их снова повесить" - кажутся мне каким-то издевательством над моей детской ностальгией. Я ведь не по флагам тосковал, а по тому, как бывает в книгах. А там бывает все самое главное и лучшее, иначе книга никому не понравится.
Еще я нежно любил энциклопедии и словари. Лет в 8 я выучил наизусть толстенный словарь "Киев" и мог провести пару-тройку экскурсий по своему городу. Мое любимое чтиво - "Детская энциклопедия" в 12 томах, выпущенная в 1959-70 гг. Я одолел все ее тома, кроме двух - "Математика" и "Советская власть".
Интересно, "книжное детство" - это "время детских книг"? Если так - оно у меня до сих пор не кончилось: за детские я берусь так же охотно, как и за взрослые. А если "книжное детство" - это "то, что было интересно читать в детстве", - тогда сюда войдут и "Война и мир", и "Вишневый сад", и "Дэвид Копперфилд", и много всего другого.
"Войну и мир" я одолел в 13 лет - летом в деревне, когда пас бабушкиных гусей. Проглотил недели за две, и потом еще долго 
спорил с эпилогом, где была изложена совершенно неправильная, как по мне, концепция истории. Кроме гусей, у меня не было сторонников, и мы так и не смогли переубедить Толстого. Тогда-то я и понял, как это обидно - когда ты не можешь изложить свои мысли даже гусям. И решил учиться. Честно говоря, не научился до сих пор, но очень стараюсь.
Мое детство минус книги - это, наверно, какой-то там ноль целых и сколько-то сотых или тысячных. Без книг детства бы не было. А все, что было кроме них, было бы... ну, просто было бы, и все. Обыкновенно.
А обыкновенного, по-моему, слишком много во взрослой жизни, чтобы тратить на него еще и детскую.
Читать также по теме