Проект "Моё книжное детство" знакомит наших читателей с историями о детстве и книгах, которые нам рассказали известные современные детские писатели.
Сегодня свою книжную историю детства нам расскажет Юлия Симбирская.
Юлия Симбирская - детский поэт и писатель, сотрудничает с несколькими московскими издательствами, публикуется в журналах "Мурзилка", "Чиж и Ёж", "Кукумбер" и в "Учительской газете"; призер VI сезона литературного конкурса "Новая детская книга".
Автор книг "Барашек Тимофей", "Зося - маленькая белка", "Разбегаюсь и лечу", "Муравей в моей руке" и др.
Моё книжное детство
Юлия Симбирская
У моего дедушки был книжный шкаф со стеклянными дверцами и голубыми занавесками. На нижних полках лежали журналы "Здоровье" и стояла коробка с мамиными туфлями на высоких каблуках. Выше были расставлены книги.
Мне не запрещали открывать шкаф, но каждый раз я испытывала невероятный трепет, до головокружения, когда бралась за ручку и дёргала тугую дверцу. Сначала доставала коробку с мамиными туфлями. Вот примерять туфли мне запрещали – слишком высокие каблуки, "можно с них упасть", но благодаря им, я могла дотянуться до верхней полки.
Первая книга из дедушкиного шкафа, которую я прочитала, сидя на полу в маминых туфлях, были мифы Куна. Потом сказки одного северного народа. Какого именно не помню. Помню только обложку с прекрасным оленем. Позже была книжка о войне с документальными фотографиями. Я очень испугалась.
В общем, пришлось окунаться в литературу и раз за разом обновляться.
Во дворе мне всегда хотелось обсудить книжки с друзьями, и я очень удивлялась, если кто-то не знал Карлсона или Людвига Четырнадцатого. Скандинавская литература навсегда стала моей большой любовью. Долгое время я была влюблена в Снусмумрика. А позже в Эмиля из Лённеберги. И теперь точно знаю, что прекрасный переводчик Лилиана Лунгина не случайно начала говорить со мной через героев книг ещё тогда, чтобы потом вернуться в "Подстрочнике" и стать опорой в жизни.
До десяти лет я прочитала трилогию Александры Бруштейн. "Дорога уходит вдаль" - первая книга – самая любимая. Со временем, когда встречала людей, с кем приходилось заводить разговор о детской литературе, я испытывала чувство глубокого родства, если человек признавался, что перечитывал Бруштейн пять, десять раз. Да, эти книги можно перечитывать десять раз.
Помню, как мечтала иметь свою личную книжку Джеральда Даррелла "Моя семья и другие звери". Так сильно мечтала, что получила в подарок сразу две, а потом ещё и "Говорящий свёрток".
Вся начальная школа прошла в компании Гоголя и Чехова. Мне и в голову не приходило дорастать до этих книг. Они стояли дома на полке. Я брала и читала. Гоголь казался мне в 8 лет жутко смешным, а Чехов воспринимался, как исключительно развлекательная литература. Рядом с ними была "Динка" Осеевой, которая про дружбу и любовь, а не про революцию. "Кондуит и Швамбранию" мы с мамой вместе читали на ночь.
Стихи начались с Маршака и Чуковского в моём ещё совершенно бессознательном детстве, потом перешли в осознанное. Особенно я жаловала переводы. Все эти абсурдные стихи и песенки казались мне маленькой абсолютно живыми и многомерными.
Позже пришёл Хармс и Юнна Мориц. У меня была пластинка с песнями на стихи Юнны Мориц в исполнении Никитиных. Перед тем, как мама ставила пластинку, я надевала белые носки и просила завязать мне капроновый бант на макушке – дань уважения поэту.
Одно из открытий детства – книжки вне возраста. Я могла одновременно читать про ослика Мафина Энн Хогарт и "Я умею прыгать через лужи" Алана Маршалла. До сих пор так делаю.
У меня было счастливейшее книжное детство! И я до сих пор из него не вышла.
Читать также по теме