Проба пера: Проект "CWS-подростки"

Проект "CWS-подростки" знакомит наших читателей с лучшими работами выпускников очного курса Creative Writing School (мастерская для старших подростков Олега Швеца).

Сегодня мы вам предлагаем вам ознакомиться с рассказом Сербиненко Софьи "Диван", в котором удивительным образом простое сочетается со сложным, грустное с весёлым, как в самой обычной необычной семье.

Диван

Сербиненко Софья

Бабушка Марка и Марты всегда была с приветом. Каждый день она придумывала какую-нибудь чепуху и использовала нас для ее исполнения. Из-за этого ни один день в доме не был спокойным. Казалось бы, что в этом такого? Да только на этих "заданиях" она всегда зачем-то назначала меня главной и потом ругала, если мы делали что-то не так. Я не боялась ее, так как чаще всего ругань была без причины, и не понимала, что ей нужно. Мне всегда казалось, что она меня тестирует. Вопрос: зачем ей это? И вообще, что здесь делает мать отца, который ушел? Мама ничего не рассказывала, и мне ничего не оставалось делать, кроме как слушаться ее.

И вот однажды она снова послала нас в магазин, под угрозой, что выставит на улицу, если мы не купим то, что ей надо.

− Итак, отряд, у нас с вами очень важная миссия, от которой зависит, где мы будем сегодня ночевать!

− Ух ты, здорово! А что такое миссия?

− Что ты несешь, Май?

Я обернулась и оглядела свой "отряд". Маленькая и наивная Марта и чуть более взрослый и скучающий Марк. С последним ни одна шутка не прокатит. Но Марту заинтересовала, уже хорошо.

Я развернулась и, с важным видом, как герой из фильма, посмотрела вдаль. Перед нами мелькали люди, коробки, грузовики, и сквозь эту суматоху виднелось большое здание с четырьмя буквами.

− И-ке-а, − прочитала Марта. − А что это такое?

− Магазин мебели, − сказал Марк и взглянул на меня. − А никакая не миссия.

− Там очень интересно, − я взяла Марту на руки.

Она обняла меня и улыбнулась. Интерес не пропал, отлично, ибо магазин "трудный" для ребенка. Хотя, кто знает, я в детстве его своим вторым домом считала.

***

− Ух ты! Майя, Марк, смотрите!

Я подняла голову и улыбнулась. Огромные переплетенные ветки деревьев с разноцветными ленточками и большими плакатами с надписями "С Днем Весны и Труда!" под высоким потолком приводили в восторг каждого ребенка.

− Мартёнок, что я тебе говорила про палец?

Девочка тут же разогнула остальные пальчики и улыбнулась. Я засмеялась и погладила девочку по волосам. Хитрюга маленькая.

***

− С чего ты взяла, что ей это интересно? Это не магазин игрушек, а…

− Слыш, ты, реалист, хоть при сестре сделай вид, что тебе интересно.

− Кому из детей в Икеа было интересно?! Опусти руку, Майя!

− Я его обожала. Я знаю детей и уверена, что Марте здесь понравится! Да и тебе здесь точно не будет скучно.

Марк хотел было что-то сказать, но пришла Марта с сумкой, больше ее самой, и он замолчал. Чувствую, простым походом в магазин это не обойдется.

***

Если я тут все знала, то у Марка и Марты, при виде мебели и всяких погремушек в таком большом количестве глаза стали как у креветок. На входе Марта тут же запросила поход в Детскую комнату, но Марк был против. Взрослых с нами нет, и ответственность за нее несем только мы, поэтому лучше не рисковать. Но с нами ей тоже не было скучно. На каждом повороте, она с веселым криком падала на какой-нибудь диван и звала нас.

Марк всегда оставался в стороне и ворчал, я же садилась рядом и слушала ее восхищения насчет теплого одеяла и мягких подушек.

Моя реакция в детстве была точно такой же. Магазин был похож на лабиринт с кучей мебели вокруг и углами, обустроенными под стиль комнат. Прямо как общая квартира без дверей! Еще и куча разных погремушек в виде щеток, игрушек, ламп и даже посуды. И недорого, главное! Всегда хотела тут жить и даже представляла, как однажды подговорю родителей, спрячусь с ними и переночую здесь − среди кучи кроватей, ванных комнат и детских игрушек. Захотела поспать на двухэтажной кровати − поспала, захотела поиграть − ушла в детскую комнату, захотела посидеть на диване − пожалуйста, целых 100 штук в моем распоряжении. Все для вашего комфорта, как говорится. Жаль, что я уже не такая маленькая.

***

Прыгала Марта на все кровати и диваны, а в разделе "Спальня" их было чуть ли не тысяча, некоторые даже стояли на высоких помостах. Но уже на двадцатой Марк поймал сестру, взял за руку и посмотрел на меня взглядом "Ни слова не говори!". Я пожала плечами и положила в сумку щетку.

− Марки, − крикнула Марта и потянула брата за руку к плюшевым мишкам, − давай купим!

− Марта, нам денег может не хватить... − говорил Марк, и по голосу было понятно, что он не хочет ей отказывать. − Май, ну скажи же?

Я посмотрела на него с видом "А что я?!" и отвернулась. Марк фыркнул и посмотрел на Марту. Та так прижимала к себе мишку, что если бы он был живым, то лежал бы хладным трупиком от передоза любви. Я взглянула на него, Марту, в мыслях пересчитала карманные деньги и положила медведя в сумку.

Скоро мы стали разбегаться. Марта бегала по "комнатам", Марка интересовали светильники, я искала нужные вещи. Люди, особенно семьи и пожилые, смотрели на нас, как на инопланетян, и провожали растерянным взглядом до следующего отдела. И неудивительно, ведь со стороны мы выглядели, как семья. Но семья до ужаса молодая, так как я выглядела лет на 14, Марк − на 12, а Марта вообще на 7. Тогда получается, я "родила" ее в 7 лет? Не, бред какой-то.

Я перевела глаза с очередной удивленной парочки на список. Следующим был диван… Стоп, диван?!

− Эм, Марк?

− А?

− Нам нужен диван…

− О кей, пойдем.

Мальчик пошел вперед. В разделе "Гостиная" мы подошли к мебели.

− Какие молодые!

− А какая мама молоденькая! Совсем еще ребенок!

− Думаешь, они семья?

− Может, сестры и брат?

Опять что ли? Ну, хоть одна здравая мысль. Я обернулась посмотреть на "здравого" и увидела трех пожилых женщин. Марк тем временем стоял рядом с каким-то диваном и смотрел на ценник. Постепенно его лицо начало приобретать разные выражения: спокойное, удивленное, шокированное.

− Погоди, Май, нам правда надо диван покупать или ты прикольнулась?

− Нам реально надо диван покупать, − я ткнула пальцем в список. − До тебя только сейчас дошло?

− Да... Зачем бабушке диван?

− Я-то откуда знаю?! Какой будем брать?

− Ты издеваешься?

***

После "Гостиной" шли отсеки для детской мебели, которые я в шутку называла "детской дорогой". Вот там Марта летала − колибри отдыхают. Марк просто не мог ее удержать − она вырывалась и ныряла в большие решетчатые корзины с мягкими игрушками. Я откапывала ее и едва сдерживалась, чтоб не прыгнуть следом. Но Марк начал закипать, и нам пришлось успокоиться.

− Как в кишках ходим...

− А чего ты по указателям не идешь? Тут же стрелки на полу.

− Тут проще самому найти дорогу, чем эти стрелки искать!

− У кого-то плохо с ориентацией…

− Что ты сказала?

− Вперед, говорю.

На складе мы нашли свой разобранный диван, взяли его по частям и дошли до кассы взвинченные и потрепанные. Но и здесь не обошлось без проблем.

Взгляды добавляли масла в огонь, Марта была непривычно тиха.

Кассирша приняла меня за маму и потребовала паспорт. Хорошо, что он у меня был. Марк чуть не начал материться, и я взяла его за руку и мягко шлепнула по губам. Вот уж точно мама… После "доказательств" началось складывание. Балки и матрасы никуда не умещались, и я понимала, что мы не донесем этого. Но уже все куплено − теперь надо как-то выкручиваться.

Когда дошло дело до игрушки, я сказала:

− Можно мишку оплатить наличными?

Кассирша так взглянула на нас, что мне стало не по себе. Кажется, мы ее довели. Марк облокотился на стол и закрыл лицо ладонями. Уж не знаю, чего он там подумал, но взглянув на него, меня и грустную Марту, от которой игрушку даже клещами невозможно было отцепить, кассирша вздохнула и взяла у меня деньги.

***

− И как будем тащить? − спросила я.

− Не знаю, − сказал Марк и протянул мне газировку.

После кассы шло маленькое кафе, где мы с родителями всегда покупали пончики и мороженое в машину. Я не стала изменять традиции и потащила ребят с собой. Кто знает, может, они тоже скоро станут моей семьей.

− Можно поехать на машине! − сказала Марта, сидя у меня на руках и поедая мороженое.

− У нас денег нет, − Марк закатил глаза. − И не примут нас с таким грузом.

Марта посмотрела на две сумки и матрасы с палками и кивнула, хотя по взгляду было ясно, что она ничего не поняла. Скоро она попросила еще воды и убежала к стойкам.

− Май?

− А? − я подняла голову.

− У нас правда нет денег, чтобы это везти...

***

Снова началась паника в рядах. Испугались все, ибо везти нас некому, денег на машину не было с самого начала, а оставаться ночевать в магазине не хотелось. На звонки бабушка упорно не отвечала, и я чувствовала, как начинаю ее ненавидеть. Точно она подставила с диваном. Сто процентов. Слишком сильно она нас не любила. Марк соглашался, что она специально сбрасывает, а Марта утверждала, что "бабушка просто очень устала и спит".

В итоге, между ними завязался спор, и пока они внушали свои мнения друг другу, я решила позвонить с телефона прохожего. И, о чудо, бабулька "проснулась"! На мои претензии они ответила ехидством и руганью и в итоге сказала, что пришлет такси.

***

− Как это произошло?

− Откуда я знаю?! Я не видела, что в списке стоял диван!

− Она что, не дала денег на машину?! Или ты все на медведя истратила?!

− Она сказала, что можно добраться на метро! Но у нас диван!

− Майя, я тебя сейчас ударю.

− Да за что? Это ваша бабушка!

− И что ты предлагаешь делать?

− Как что − ждать! Она пришлет такси!

Марк выругался, увернулся от моей руки, что опять чуть не проехалась по его губам, и отошел к Марте. Я нахмурилась, как только увидела на себе сочувствующие взгляды посторонних женщин и стариков. Вот только не надо меня жалеть. И смотреть тоже не надо. Идите своей дорогой. И вообще, это когда-нибудь закончится?

***

Мне было шесть лет, когда папа исчез, и восемь, когда мама второй раз вышла замуж. Новый мужчина пришел с шестилетним мальчиком. А потом мама еще и девочку родила. Я всегда хотела братика или сестренку, но сразу двое, да еще и один неродной, меня немного подкосили. Но я старалась быть хорошей старшей сестрой: как только Марк пошел в школу, я стала забирать его, помогать делать уроки, а Марта порой не слезала с моих рук.

С отчимом мы, более-менее, сжились, хоть я не могла назвать его папой. Да и сын его не особо любил меня. Отчим вообще больше Марту любил, это было только слепому не видно. Из-за этого Марк ссорился с ним и ревновал его к сестре. Ему нужно было отцовское внимание, которое ему пыталась оказывать я.

Мы вместе ходили в лес, чинили свои велосипеды, обсуждали машины, хоть я почти ничего в них не понимала. Это не особо помогало. Марк никак не относился к маме, хоть она и любила его как родного, и считал, что его настоящая мама была куда лучше моей. Я в ответ всегда напоминала ему, что сделала его маман, и он тут же замолкал. Тема мамы всегда была для него больной, и я не любила говорить с ним об этом, но именно это и затыкало его.

Не сказать, что у нас было полное взаимопонимание в доме, но и не сказать, что совсем все плохо. Уж лучше так, чем воевать. Пришло время, и Марк привык ко мне, и я привязалась к отчиму.

И все было хорошо, пока отчим не собрался от нас уходить. Мама узнала об этом от какой-то подруги, а я подслушала их разговор. Я не говорила никому, но все раскрылось за неделю. Он просто ушел и оставил малых с нами, а потом подал в суд иск об опеке Марты. И началось. Мама постоянно бегала искать адвоката, чтобы отстоять Марту, сама Марта не спала и плакала постоянно, я паниковала и каждую ночь молилась − только бы и эта семья не развалилась до конца.

Для Марка это было хуже предательства. Его словно подменили: он постоянно скандалил, ругался со всеми и дрался с отцом. Я понимала его и всячески пыталась поддержать, но он отворачивался от моей помощи и пытался вертеться сам. Скоро он стал срываться на других людях и так заслужил три похода к директору. Про четвертый знала вся школа: Марк побил сынка какого-то прокурора. Это обсуждали все, многие смеялись, за спиной ругали Марка и дразнили.

***

− Где Марк?

− У директора. Где ж ему еще быть?!

Я сделала вид, что ничего не слышала и вошла в кабинет. Марк сидел на скамье напротив пустого стола директора и смотрел в пол, теребя в руке лямку сумки.

− Чего тебе? − спросил он, не поднимая головы.

− Ничего, − сказала я и подошла ближе.

− Разве у вас сейчас не урок?

− Перерыв, пять минут.

Минутное молчание тянулось будто час. Марк чего-то не договаривал, и я ждала. В конце концов, не захочет говорить − не надо. Мы не настолько близки, чтобы рассказывать друг другу секреты.

− Марта осталась с нами.

− Да, я знаю. Это очень здорово. Та женщина, оказывается, очень хороший адвокат.

Марк промолчал и, кажется, еще сильнее нахмурился. Это не то, что он хотел сказать.

− Я очень рада за нашу семью.

− Это не семья. Батя-то ушел. А твоя мама мне никто.

− Во-первых, она твоя мачеха. А во-вторых, ты мне тоже биологически никто. Но нас всех объединяет Марта. Она же и мне частично сестра, и тебе, и настоящая дочка мамы. И я рада, что ты остался с нами.

Марк смотрел на меня с подозрением, но, видимо, ничего такого примечательного в моих словах и взгляде не нашел, поэтому опустил голову и выдавил:

− Рано радуешься. Меня исключат.

Я вздрогнула. Неужели все-таки доверился?

− Не обязательно…

− Обязательно. Это был чей-то сын.

− Не волнуйся. Я… Я придумаю что-нибудь. И все будет хорошо.

− Ты? − Марк усмехнулся. − Не уверен я что-то.

− А ты попробуй. Хоть раз в жизни доверься мне. Не любила бы тебя − давно бы убила.

За дверью прозвенела противная трель.

− Это на урок.

− Я знаю, не глупая.

− Чего тогда стоишь? Иди куда шла.

− Я к тебе шла вообще-то.

− Зачем?

− Потому что я на твоей стороне.

Я села рядом, и мы долго сидели одни. Марк кричал, плакал, утыкался мне в плечо и что-то бубнил, и я слушала его и отвечала. Домой мы ушли вместе.

***

− Кострома.

− Архангельск.

− Киров.

− Владикавказ.

− Звенигород.

− Еще какао принести?

− Ижевск. То есть, что?

Марк посмотрел на меня, как на сумасшедшую, и повторил вопрос. Я взглянула на нетронутый стаканчик у ног и помотала головой.

− Май, ты чего? − Марк притянул меня к себе и коснулся рукой лба. − Я тебе про какао, ты мне про Ижевск.

− Прости, − сказала я. − Я слышу только последние буквы.

− Тогда хватит в города. Иначе ты сейчас точно заглючишь.

Я кивнула и отпила остывший шоколад. Мы молчали. На улице постепенно темнело, небо над прозрачной крышей окрашивалось в теплые цвета яркого заката. Магазин пустел: люди выходили с большими тележками и спускались по эскалатору вниз. А мы сидели, как бомжи, на матрасах у кафе и пили какао. Рядом стояла тележка с палками и Мартой, которая играла с новым медведем.

− Бабушка странная, скажи, − сказал Марк и еще отпил.

− К чему ты это? − спросила я.

Марк промолчал. Я уже хотела было забыть это, но тут он снова начал:

− Ее никто не любит. Но она забрала Марту.

− В смысле?

Марк взглянул на сестру и вздохнул. Пальцы, сжимающие стаканчик, побелели.

− У бабушки есть подруга. Была, точнее, но неважно. В общем, эта подруга была очень хорошим адвокатом. Она согласилась по дружбе помочь и смогла перетянуть в суде Марту на нас. Папа не смог ничего сделать и остался без помощников и доказательств, что это типа мама ушла, а не он. Бабушка сказала, что будет жить у нас − так мы сможем отплатить ей за Марту. Мама не хотела, но выхода не было.

− А почему же папа ее не взял?

− Он ее в дом престарелых отправить хотел. А там помереть − проще простого.

− И бабушка пользуется этим…

− Она просто хочет жить. Пусть и таким способом. А в кого, по-твоему, батя такой?!

− Ты до сих пор на него злишься?

− Не знаю, − Марк пожал плечами. − Я видел его новую жену. У нее даже волосы не свои. И она меня бесит. Даже хорошо, что я остался, наверное. Твоя намного лучше.

− Наконец-то ты это понял, − я пихнула Марка в бок, и он ответил тем же и сказал:

− Та, наверняка, даже готовить не умеет.

− Ну, не знаю, что там она умеет, но одно я знаю точно: вкуснее маминых блинов нет ничего.

Марк не ответил, но я видела, что он улыбается. Я тоже улыбнулась и потрепала его по волосам:

− Ладно, скажу маме, чтобы сегодня напекла, слюни только подбери.

− Нет! Только не волосы! Знаешь же, что я не люблю это!

− Не бойся, малыш, я знаю все твои слабые места! − я засмеялась и получила тычок в бок.

− Ты это еще в громкоговоритель скажи! Да отпусти, ну блин, ну Май!

Мы начали пихаться и толкаться. Скоро к нам влезла Марта с медведем. Какао, города и отчим были забыты.

***

− Марта, Майя, Марк!

Мы обернулись, а Марта вывернулась из рук Марка и с громким "Мамочка!" понеслась навстречу маме. Та подхватила ребенка на руки и обняла. Я скрыла удивление и улыбнулась, а Марк скрестил руки на груди:

− И это, называется, такси?

− Я отпросилась. Узнала от бабушки, куда она вас отправила и сбежала. Не знаю, зачем она заставила вас покупать диван... − она взглянула на матрасы.

− Еще бабушка сказала, что не пустит нас домой, если бы не купим диван, − добавила Марта.

Мама взглянула на нас и покачала головой.

− Надо будет с ней поговорить потом. Хорошо, что я на машине, а то мы бы это не донесли. Да и с работы я сбежала… Потом будет сверхплан. Нужно будет с Мартой на каникулах посидеть… − она посмотрела на меня. − Май, солнышко, сможешь?

− Да, конечно. Привет, мам.

− Привет.

Марк с притворным фырканьем получил поцелуй в многострадальные волосы и зашагал с матрасами на выход. Я обнялась с мамой, взяла несколько сумок, Марту за руку и зашагала следом, и на выходе пихнула Марка в бок и всунула пакет в руки, а сама взяла ребенка на руки − эскалаторов она все еще боится.

***

Облегчение и радость медленно растекались по телу. Пусть мы и будем сидеть среди матрасов и палок, но хоть не придется ночевать в магазине. День завершился хорошо. И будет что вспомнить. Марк тоже так считал, ибо на выезде он с трудом отодвинул матрас, разделяющийся нас, поцеловал меня в щеку и взял за руку. И вот как после этого на него обижаться?